Doch heimlich dursten wir ...
Anmutig, geistig, arabeskenzart
Scheint unser Leben sich wie das von Feen
In sanften Tanzen um das Nichts zu drehen,
Dem wir geopfert Sein und Gegenwart.
Schonheit der Traume, holde Spielerei,
So hingehaucht, so reinlich abgestimmt,
Tief unter deiner heitern Flache glimmt
Sehnsucht nach Nacht, nach Blut, nach Barbarei.
Im Leeren dreht sich, ohne Zwang und Not,
Frei unser Leben, stets zum Spiel bereit,
Doch heimlich dursten wir nach Wirklichkeit,
Nach Zeugung und Geburt, nach Leid und Tod.
НО ПОМНИМ МЫ…
Рассудок, умная игра твоя –
Струенье невещественного света,
Легчайших эльфов пляска, – и на это
Мы променяли тяжесть бытия.
Осмыслен, высветлен весь мир в уме,
Всем правит мера, всюду строй царит,
И только в глубине подспудной спит
Тоска по крови, по судьбе, по тьме.
Как в пустоте кружащаяся твердь,
Наш дух к игре высокой устремлен.
Но помним мы насущности закон:
Зачатье и рожденье, боль и смерть.
=====================================
Но втайне мы мечтаем...
Мы жизнью духа нежною живем,
Эльфической отдав себя мечте,
Пожертвовав прекрасной пустоте
Сегодняшним быстротекущим днем.
Паренья мыслей безмятежен вид,
Игра тонка, чиста и высока.
Но в глубине души у нас тоска
По крови, ночи, дикости горит.
Игра нам в радость. Нас не гонит плеть.
В пустыне духа не бывает гроз.
Но втайне мы мечтаем жить всерьез,
Зачать, родить, страдать и умереть.
===================================
"Das Glasperlenspiel", Dezember 1932
-------------------------------------------------------------------------------------------
But Secretly We Thirst..
Graceful as dancer's arabesque and bow,
Our lives appear serene and without stress,
A gentle dance around pure nothingness
To which we sacrifice the here and now.
Our dreams are lovely and our game is bright,
So finely tuned, with many artful turns,
But deep beneath the tranquil surface burns
Longing for blood, barbarity, and night.
Freely our life revolves,and every breath
Is free as air; we live so playfully,
But secretly we crave reality:
Begetting, birth, and suffering, and death.
===============================
Anmutig, geistig, arabeskenzart
Scheint unser Leben sich wie das von Feen
In sanften Tanzen um das Nichts zu drehen,
Dem wir geopfert Sein und Gegenwart.
Schonheit der Traume, holde Spielerei,
So hingehaucht, so reinlich abgestimmt,
Tief unter deiner heitern Flache glimmt
Sehnsucht nach Nacht, nach Blut, nach Barbarei.
Im Leeren dreht sich, ohne Zwang und Not,
Frei unser Leben, stets zum Spiel bereit,
Doch heimlich dursten wir nach Wirklichkeit,
Nach Zeugung und Geburt, nach Leid und Tod.
НО ПОМНИМ МЫ…
Рассудок, умная игра твоя –
Струенье невещественного света,
Легчайших эльфов пляска, – и на это
Мы променяли тяжесть бытия.
Осмыслен, высветлен весь мир в уме,
Всем правит мера, всюду строй царит,
И только в глубине подспудной спит
Тоска по крови, по судьбе, по тьме.
Как в пустоте кружащаяся твердь,
Наш дух к игре высокой устремлен.
Но помним мы насущности закон:
Зачатье и рожденье, боль и смерть.
=====================================
Но втайне мы мечтаем...
Мы жизнью духа нежною живем,
Эльфической отдав себя мечте,
Пожертвовав прекрасной пустоте
Сегодняшним быстротекущим днем.
Паренья мыслей безмятежен вид,
Игра тонка, чиста и высока.
Но в глубине души у нас тоска
По крови, ночи, дикости горит.
Игра нам в радость. Нас не гонит плеть.
В пустыне духа не бывает гроз.
Но втайне мы мечтаем жить всерьез,
Зачать, родить, страдать и умереть.
===================================
"Das Glasperlenspiel", Dezember 1932
-------------------------------------------------------------------------------------------
But Secretly We Thirst..
Graceful as dancer's arabesque and bow,
Our lives appear serene and without stress,
A gentle dance around pure nothingness
To which we sacrifice the here and now.
Our dreams are lovely and our game is bright,
So finely tuned, with many artful turns,
But deep beneath the tranquil surface burns
Longing for blood, barbarity, and night.
Freely our life revolves,and every breath
Is free as air; we live so playfully,
But secretly we crave reality:
Begetting, birth, and suffering, and death.
===============================
There is no
more
to be told
about Dasa's life,
for all the rest took
place in a realm beyond
pictures
and
stories.
He never again
left the forest
однако анна пармас прям жора крыжовников в юбке - рубли-штейна 24 - все нормально - деньги есть...