Стая издавна выступает в четырех различных формах или функциях.
В них есть нечто текучее, они легко переходят друг в друга, но важно раз и навсегда определить, в чем они различаются. Самая естественная и подлинная стая - та, от которой, собственно, ипроисходит и с которой прежде всего связывается само наше слово,
- стая, которая охотится.
Она возникает тогда, когда речь идет об опасном и сильном звере, которого в одиночку не взять, или о массовой добыче, которую нужно захватить целиком, чтобы никто не ускользнул. Даже если огромное животное (например, кит или слон) убито кем-то в одиночку, сама его величина предполагает, что добыть его могут только все вместе и,
соответственно, делить его тоже нужно на всех.
Так охотничья стая переходит в состояние делящей стаи;
последняя может иногда наблюдаться сама по себе, но, в сущности, обе
составляют единство и должны анализироваться вместе. Обе нацелены на добычу, и только добыча в ее поведении и специфике - живая она или мертвая - определяет поведение стаи, образующейся для ее поимки.
Вторая форма, имеющая много общего с охотничьей стаей и связанная с ней множеством переходов,
- военная стая.
Она предполагает наличие другой человеческой стаи, против
которой она направлена и которую воспринимает в качестве таковой, даже если на данный момент та еще не возникла. В своей первоначальной форме она нацеливалась на одну единственную жертву, которой следовало отомстить.
По определенности объекта убийства она близка охотничьей стае.
Третья форма - это оплакивающая стая. Она образуется, когда смерть вырывает из группы одного из ее членов. Маленькая группа, которая любую утрату воспринимает как невосполнимую, по этому случаю сплачивается в стаю.
Цель ее может состоять в том, чтобы вернуть умершего, либо отобрать у него для себя сколько можно жизненных сил, пока он не исчез совсем из виду, либо умиротворить его душу, чтобы она не держала зла
на оставшихся в живых. Во всяком случае что-то делать нужно, и нет человека, который в этом усомнился бы.
Под четвертую форму я подвожу совокупность явлений, у которых при всех различиях имеется нечто общее, а именно: желание прироста.
Прирастающие или приумножающие стаи образуются специально с целью увеличения численности как людей в группе, так и существ, за счет которых группа живет, то есть растений или животных. Прирост
имитируется в танцах, которым придается определенный мифологический смысл икоторые также известны повсюду, где есть люди.
В них выражается неудовлетворенность группы своей величиной. Следовательно, одна из сущностных характеристик современной
массы - стремление к росту - проявляется на раннем этапе, в стаях, которые сами по себе еще не способны расти. Ритуалы и церемонии должны как бы понудить этот рост; можно относиться к ним как угодно, но стоит задуматься о том, что со временем они действительно приводили к образованию больших масс....
Э.Канетти.
=================
Вообще говоря, существа сбиваются в стаи, для того, чтобы выжить,
человек это коллективное животное, да, но есть ведь и плюсы в стаях,
не все так мрачно, процессы торможения например:
Не так легко разобраться в механизме торможения, который надежно
запрещает взрослым собакам всех европейских пород серьезно укусить молодую,
в возрасте до 7-8 месяцев. По наблюдениям Тинбергена, у гренландских
эскимосских собак этот запрет ограничивается молодежью собственной стаи;
запрета кусать чужих щенков у них не существует. Быть может, так же обстоит
дело и у волков. Каким образом узнается молодость собрата по виду -- это еще
не совсем ясно. Во всяком случае, рост не играет здесь никакой роли:
крошечный, но старый и злобный фокстерьер относится к громадному
ребенку-сенбернару, уже смертельно надоевшему своими неуклюжими
приглашениями поиграть, так же терпеливо и дружелюбно, как к щенку такого же
возраста собственной породы.
Вероятно, существенные признаки, вызывающие это торможение, содержатся
в поведении молодой собаки, а возможно и в запахе. Последнее проявляется в
том, каким образом молодая собака прямо-таки напрашивается на нюхконтроль:
если только приближение взрослого пса кажется молодому в какой-то степени
опасным -- он тотчас бросается на спину и тем самым предъявляет свой еще
голенький щенячий животик, и к тому же выпускает несколько капель, которые
взрослый тотчас же нюхает.
Пожалуй еще интереснее и загадочнее, чем торможение, охраняющее уже
подросшую, но еще беспомощную молодежь, -- тот тормозящий агрессию механизм
поведения, который запрещает "нерыцарское" поведение по отношению к "слабому
полу". У толкунчиков, поведение которых уже описывалось, у богомолов и у
многих других насекомых -- как и у многих пауков -- самки, как известно,
являются сильным полом, и необходимы специальные механизмы поведения,
препятствующие тому, что счастливый жених будет съеден раньше времени. У
мантид -- богомолов, -- как известно, самка зачастую с аппетитом доедает
переднюю половину самца, в то время как его задняя половина безмятежно
выполняет великую миссию оплодотворения.
Однако здесь нас должны занимать не эти капризы природы, а те
механизмы, которые у очень многих птиц и млекопитающих -- вплоть до человека
-- очень затрудняют избиение представительниц слабого пола, если не
полностью препятствуют ему. Что касается человека -- максима "Женщина
неприкосновенна" справедлива лишь отчасти. В берлинском юморе, который часто
смягчает добросердечием вообще-то мрачноватые краски, побитая мужем женщина
говорит рыцарски вмешавшемуся прохожему: "Ну а вам-то что за дело, коль меня
мой милый бьет?!" Но среди животных есть целый ряд видов, у которых при
нормальных, т.е. не патологических, условиях никогда не бывает, чтобы самец
всерьез напал на самку.
Это относится, например, к собакам и, без сомнения, к волкам. Я бы
совершенно не доверял кобелю, укусившему суку, и посоветовал бы его хозяину
повышенную осторожность -- особенно если в доме есть дети, -- потому что в
социальном торможении этого пса явно что-то нарушено.
Однажды я пробовал выдать замуж свою суку Стази за огромного сибирского
волка; когда я начал играть с ним -- она пришла в ярость от ревности и
совсем всерьез набросилась на него. Единственное, что он сделал, --
подставил озверевшей рыжей фурии свое огромное светло-серое плечо, чтобы
принять ее укусы на менее ранимое место. Совершенно такой же абсолютный
запрет обидеть самку существует у некоторых вьюрковых птиц, скажем у
снегиря, и даже у некоторых рептилий, как, например, у зеленой ящерицы.
У самцов этого вида агрессивное поведение вызывается нарядом соперника,
прежде всего ультрамариново-синим горлом и зеленой окраской остального тела,
от которой и пошло название ящериц. Торможение, запрещающее кусать самку,
явно основано на обонятельных признаках. Это мы с Г. Китцлером однажды
узнали, когда самую крупную самку из наших зеленых ящериц коварно раскрасили
под самца с помощью жирных цветных мелков. Когда мы выпустили прекрасную
даму обратно в вольер, то она -- разумеется, не подозревая о своей
внешности, -- кратчайшим путем побежала на территорию своего супруга. Увидев
ее, он яростно бросился на предполагаемого самца-пришельца и широко раскрыл
пасть для укуса. Но тут он уловил запах загримированной дамы и затормозил
так резко, что его занесло и перевернуло. Затем он обстоятельно обследовал
ее языком -- и после того уже не обращал внимания на зовущую к бою
расцветку, что уже само по себе примечательно для рептилии. Но самое
интересное -- это происшествие настолько потрясло нашего изумрудного рыцаря,
что еще долго после того он и настоящих самцов сначала ощупывал языком, т.е.
проверял их запах, и лишь потом переходил к нападению.
Так его задело за живое то, что едва не укусил даму!
====
Ну да, так называемое рыцарское поведелние оно совсем не рыцарское,
а животное, слишком животное, просто торможение, инстинкт...
значение разума в жизни людей сильно преувеличено и лживо.
может быть разум и опасен и вреден для жизни, поэтому и торжествует этот идиотизм =
сознание искусственного разума, убийцы всего живого..
опасное торжество глупости.
может быть это и есть - та самая, за-еложенная пошляками ... тяга к
небытию?
не думаю так.. думаю, что это просто глупость,
обыкновенная глупость животных,
вообразивших себя разумными животными, очень разумными...
Паскаль тоже того, пострался (мыслящий тростник, достоинство в мысли..) ... видимо в нем было мало животного,
он был недоношенным и жил мало,
может быть это симптом,
как у Хавкина-урода, англичанина, который понимает
- не нужно делать умные машины...
я знаю какие они, сам такой ггг
====================
ну да, некие поведенческие инстинты в малых дозах,
индивидуально,
смотрятся весьма забавно, но когда ... возникает критическая масса,
происходит качественное изменение,
как на футболе - безумие и драки фанатов, ищущих самоутверждение
в объеме родной массы, тоже тяга к индивидуальному небытию, в некотором смысле.
====
да, смешно, но качественное различие между двумя нобелевскими лауреатами Канетти (1905-1994) и Лоренцем (1903-1989) бросается в глаза
первый - слишком серьезен, по звериному серьезен, Лоренц же
мягок и остроумен, не скатывается в маниакальность, выглядет
здоровее и веселей, выглядел... впрочем первый таки
более "выживший" ... но, возможно и из ума, тоже.
пс. Ну да, посмотрел вики, Лоренц оказывается еще и книжку написал
про агрессию в больших дозах, вероятно о том же, глобально все выглядит
очень опасным, неестественно опасным...
