Орлуша не промолчал.
потому что не богат.
Вадим вышел в 1968 и заплатил изгнанием и ранней смертью:
Перезвоны городских трамваев,
Ветер в спину, Вена, вензеля.
Счастье в том, что мы не угадаем,
Что нам можно, а чего нельзя.
Счастье в том, что будущего нету,
Счастье в том, что прошлое в крови,
Только в лицах встречных мало свету,
Только трудно с ними говорить.
Только мыслям некуда приткнуться,
Словно нищим в круге площадей.
Только утром тягостно проснуться
Без надежды увидать друзей.
Перезвоны городских трамваев,
Ветер в спину, Вена в вензелях.
Мы еще словами поиграем,
Как с судьбой играют на костях.
Вена, 1975
дед с внуком.
альпинист и поэт
потому что не богат.
Вадим вышел в 1968 и заплатил изгнанием и ранней смертью:
Перезвоны городских трамваев,
Ветер в спину, Вена, вензеля.
Счастье в том, что мы не угадаем,
Что нам можно, а чего нельзя.
Счастье в том, что будущего нету,
Счастье в том, что прошлое в крови,
Только в лицах встречных мало свету,
Только трудно с ними говорить.
Только мыслям некуда приткнуться,
Словно нищим в круге площадей.
Только утром тягостно проснуться
Без надежды увидать друзей.
Перезвоны городских трамваев,
Ветер в спину, Вена в вензелях.
Мы еще словами поиграем,
Как с судьбой играют на костях.
Вена, 1975
дед с внуком.
альпинист и поэт
уже было. но теперь все видится по-другому.
как невозможность
как утопичность
как отдельно взятая дача Николая Борисовича Делоне
как Веня Ерофеев, гость этой дачи
как Александр Данилович Александров, друг и альпинист и .. борец с неизбежностью.
тонкий слой ума и силы...
над бездной насилия и лжи,
неотделимый или отделимый?
не знаю.
тогда в 1968, казалось, что можно изменить и выправить бытие
самоубийц,
народа-самоубийцы...
народа-жертвы
народа-преступника.
теперь ... уверенности в благополучном исходе нет:
- дружок.. может все же в реанимацию?
- доктор сказал в морг, значит в морг.
