SPZDL!!! в 70-ые

эх раз.. да еще раз:

1971, молдаване

наложение на юность. на трагедию распада СССР, уже тогда было понятно, что
... волшебный замок из песка... выдуман. кто-то умер, кто-то не умер вместе с СССР...
но это лучше, чем попса 80-ых и 90-ых.. так кажется, нежней .. так нежно он любил, зачем?

огласите весь списьок, плз

на сайте газеты "Московский комсомолец".

В числе подписавших письмо оказались актеры Олег Басилашвили,Чулпан Хаматова, Евгений Миронов, Лия Ахеджакова, Игорь Кваша, режиссеры Эльдар Рязанов, Алексей Герман, Роман Виктюк, Марк Захаров, Андрей Кончаловский, Павел Чухрай, Авдотья Смирнова,Федор Бондарчук, писатели Михаил Жванецкий, Людмила Улицкая, музыканты Андрей Макаревич, Валерий Меладзе, Глеб Самойлов, Диана Арбенина, танцор Николай Цискаридзе и многие другие.

особенно хорош список пейсателей. короток и ясен.

Brassai 2

15:40

Годар

про любовь. чтобы не забыть посмотреть еще раз. в 2002 понравилось. смотрел в Радоме. в пустом зале. необычное кино. человеческое. пс. и очень милое, французское, раговоры, слова,
отрицание коммерции, о любви.

пс2. любовь и смерть. смерть и коммерция. соединенные штаты чего? Канады или Бразилии или Мексики? страна без истории. фильм, который можно разобрать на фотографии, фотографичен.
в некотором смысле это похоже на Зеркало Тарковского, да есть и прямая ссылка в словах этого кино, про торговлю прошлым, про одиночество,  про Симону Вейль и Августина (шутка, в смысле со ссылками на.. кто не читал тому и не надо, типа), про мысль, которая оставляет осколки улыбки, с вариациями. неприятие спилберга и голливуда, с их спекуляциями на прошлом для жующей  пустоту публики,  кино более грустное, нежели веселое, но очень нежное, снятое с любовью к людям.

Blogger

Arne Beurling

Математик. Дважды непосредственно сталкивался с его идеями (замечательными). Не с главными его работами, а так замечаниями, между делом. Первый раз = по существу он придумал важную часть работы Уитни про аналог формулы Тейлора для разностей (конструкция на оси). Это близко, в частном случае, к довольно гибкому доказательству того, что ограниченные гармонические функции постоянны. именно доказательство, идея доказательства  Берлинга дает на сегодняшний день лучшие оценки констант Уитни (фундаментальная теорема локальной теории приближений алгебраическими многочленами)

Второй раз. Недавно, при одностороннем приближение характеристической функции тригонометрическими полиномами. Задача красивая и ясная. Появлялась и в работах Сельберга,

который. как я понимаю, реально оценивал силу и значение Берлинга.

Жалею, что не выложил в сеть его собрание сочинений. нужно будет сделать в этом году.

Сельберг и Берлинг выдающиеся математики, находящиеся  в тени более звучных и пустых имен. Того же Эрдеша, который не сравним ни по силе ни по благородству с великими скандинавами.

Почитаю, что Карлесон (его ученик) написал на 100 летие со дня рождения. Здесь.

Начал читать. Очень интересно = вместо того, чтобы публиковать нечто трудное и
важное.. поехал охотиться на крокодилов, с отцом. Может быть так и нужно.. оставил приоритет.. Альфорсу, еще одному гениальному скандинаву. Да.. и Альфорс и Карлесон говорят о
гении Атле, а ведь не так много людей о которых Ларс и Леннарт могли так сказать. Понятно, что люди такого масштаба не ошибаются в главном, в оценке силы и оригинальности результатов и людей.

Не удивительно, что Арне смог сделать то, что нужно сделать, когда это нужно сделать - расшифровать зашифрованное.во время войны.

Возможно его идеи окажутся полезными для доказательства точной гипотезы Литтлвуда,

о том, что норма тригонометрического полинома с фиксированным числом ненулевых гармоник, и с коэффициенами =1,  в интегральной метрике минимальна, когда гармоники стоят подряд..

Слабая (порядковая) оценка получена благодаря усилиям Коэна, Пихоридиса, Конягина и Смита.

пс. Все понимал Берлинг пол века назад. И Карлесон понимает. Бюрократы уничтожили науку в Швеции.Теперь дело за остальной европой. Польша уже еле дышит. если можно так сказать. может уже и не дышит. за последние 5 лет бюрократические реформы на фоне кризиса сделали мое пребывание  во Вроцлаве .. неинтересным,  мягко говоря. Хочется повторить, вслед за Арне, искренне и грустно = "спасибо за все что вы сделали с польской математикой и с математикой во Вроцлаве, в частности".-


А ведь Хелсон  выбрал послевоенную  Польшу, Вроцлав, Штейнгауза как место где математика не мертва. Хелсон тоже понимал что к чему. умер в 2010. 


"если уж суждено упиться до смерти, то предпочитаю выбрать время и место сам"


в Одессе, например, это сделать даже проще, тем более что Вроцлав подравняли под
украинский уровень, ну почти, сравняли с уровнем Черного моря.

================
ps. Arne Beurling was a highly creative matematician whose legacy will influence
future mathematicians for many years to come, maybe even for generations. Anybody
who was close to him was influenced by his strong personality and by his intense
commitment to mathematics. He published very selectively and only when all details
were resolved, and a sizable part of his work has never appeared in print.

BRASSAI

"When you meet the man you see at once that he is equipped with no ordinary eyes," ~ writer Henry Miller on Brassai

Душитель формалистов

можно было сказать талмудистов ( в сумерках нынешних обобщений)

Атле Сельберг

с очень интересным, живым интервью. Его стоит почитать. Собрание сочинений есть в сети.

Он и 10 лет назад понимал (гипотеза ггг), что кризис экономический это прежде всего кризис сознания. думаю, что в математике он виден даже слепым, но не утратившим остатики разума и совести.

деньги и бюрократия (смерть и налоги) добивают математику в европе, стандартизацией и 

бюрократизацией процесса. про россию молчу. там всегда быстрей и хуже. но у России есть

шанс, именно благодаря тому, что москва не россия и талмудизм еще слабо проник в провинцию = ну там ему нечего делать, поэтому люди провинции русской лучше и умней. и проще. могут

и п-ды дать. неиллюзорно. 

Сельберг не любил обобщения. Думаю, что он правильно относился и к программе Л-са (за которую дают миллион) и  к Коэну с Конном с их бессмысленным и безобразным формализмом.

Если кто и докажет гипотезу Римана, то никак не манипуляторы формулами  и знаками. Нужны идеи а не алгебраизация и переформулировка  известного.


===
Но самое интересное не это. А отношение к чтению и выбору чтения. 
Рамануджан и Гекке. И некая холодность к Харди. Ну и честность в описании истории с Эрдешом.
Эрдеш мне не нравится (не из-за индекса). Просто сделав то же, что и Эрдеш (нетрудно)
и прочитав как наведена тень на плетень, смотришь по-другому. Эрдеша читать не стоит. 
бесполезно. Харди оказывает сильное влияние на математиков из Тринити (духом и буквой так 
сказать). Насколько полезна книжка "Неравенства"? Ну полезная, до некоторого уровня,
но это не то, что вызывает удивление и восторг. Даже не так = алгебра, нелинейность и группы
коих нет у Харди .. возможно нужны для делания конкретных результатов.
 и ... не могу не добавить ..только для этого.

Ибо пусть абстрактное идет к абстрактным чатл-анам, а конкретное к конкретным пацакам.
Каждому свое. две культуры, типа, два мира и две дороги... в ад. с музыкой

Tales

Мы в разговорах несмотря, что заря уж в небесах И все цвета рассвета вспыхнули у нас в глазах. Поочерёдно Про истории о прошлых веках И про любовь, что была, Но превратилась лишь в прах. Ни капли сна никогда Нет в мыслях мудреца, Он тратит свою жизнь На решенье всех жизненных задач. Учились жить мы с мала, Хоть знали мы, что всем умирать. Как можем мы свершать дела, Так жизнь коротка. Ты спросишь нас, Знать нужно мне. В сомненьях ты, Но жди ответ. Это не мы Узнали всё, Нам знанья дали Кто жил давно. Вот ты сидишь Дитя утра, Любви ты полн, И жизнь полна, Тебе расти, Встречать свой день, Но про тебя другой рассказ. Вот ты сидишь Дитя утра, Любви ты полн, И жизнь полна, Тебе расти, Встречать свой день, Но про тебя другой рассказ. Другой рассказ… Другой рассказ… Другой рассказ…

Песня с пятого альбома Uriah Heep "The Magician's Birthday" к

David Byron

Раньше клоуны из UH  пели про поиски любви, а теперь клоуны из ТВ (и окрестностей) про поиски бабла. раньше у клоунов получалось лучше, но лучшие клоуны (Byron&Thain) быстро умерли. от пьянства и героина. а нынешние? глупо искать бабло, глупо. бессмысленно. и пошло.
лучше уж так как эти, веселые, пьяные и упоротые. в июльское утро вышли и в нем и остались.
навсегда.

школьная литература

Акутагава Рюноске
паутинка

Наташеньке

Странники в ночи

Дмитрий Иванович

Исповедь карьериста

Интересная. Я и моЯ семьЯ в науке. Интересно то, что искренно написано, и то, что
предметом "воспоминаний" является "кто кого главнее" и "какие все сволочи, особенно Ванька".

Исповедь атеиста. Как атеист, честный и пушистный понимает и воспринимает мир.
как ребенок. это удивительно. слог неплохой, но книга о низком, в целом. стоит ли заниматься
математикой, если в основе успехов - низость, карьеризм и сплетни?

пс. прекрасная иллюстрация афоризма Ницше = если долго всматриваешься  в низость, то
низость начинает  всматриваться  в Тебя=

пс2. в меня всматривается совершенно замечательный пассаж о хилом Ленге:


Он (Келдыш) не пустил меня на Конгресс Математиков в Стокгольме летом 1962 г (когда СПН было 24 года, ггг) считал, что я могу выпить там лишнего.

Шафаревич, Л.Фаддеев, Ленг, Тейт и Сельберг (хорошая компания, можно сказать бригада)
надрались (хорошее слово, обидно же .. почему им можно, а?) в номере у Ладыженской из бутылок водки привезенных в Стокгольм по приказу (во как ! гггг по приказу) Лаврентьева - везли по 2 на брата. Сельберг аж душил хилого Ленга.

Просто блеск. Бессмертное от СПН. жаль что не задушил типа, пейсателя-бурбакиста.

Два письма Фридриха Ницше

Подряд. Последовательно. И правда, правда про стиль и значимость. Понимал.

Францу Овербеку в Базель
<Ницца, 12 февраля 1884>

/…/ Я должен отучиться писать письма, в которых выступаю страдальцем. Страдалец – это легонькая добыча для кого угодно, по отношению к страдальцу каждый мудр. (Если смотреть совершенно объективно: сколько же удовольствия доставляет страждущий тем, кого этим словом никак не назовешь!) /…/

Сердечное спасибо за присланные деньги! … Мои общие «опасения» сводятся временами к таким весьма специфическим опасениям, как, например, хватит ли мне денег на послезавтра, на спички и т. д. и т. п. /…/

Если б я еще не был так беден! Мне бы хотелось, по крайней мере, иметь раба, - ведь даже у беднейшего из греческих философов был какой-никакой раб. Есть так много вещей, для которых я чересчур слеп. Всем сердцем преданный Тебе и Твоей милой супруге

Н.

Эрвину Роде в Тюбинген
<Ницца, 22 февраля 1884>

Мой старый добрый друг,

Не знаю, почему так вышло, но когда я читал Твое письмо и особенно когда смотрел на милый портрет Твоего ребенка, мне казалось, будто Ты пожимаешь мне руку и смотришь на меня с печалью – с такой печалью, будто хочешь сказать: «Как же это вышло, что у нас так мало общего и живем мы будто в разных мирах! А прежде –».

И так, дружище, обстоит у меня со всеми, кто мне дорог: все позади, все в прошлом; еще видишься, разговариваешь, чтобы не молчать вовсе, еще пишешь письма, чтобы не молчать. Но правду этим не обманешь, а она говорит мне (я слышу это совершенно отчетливо!): «Ницше, дружище, теперь ты совсем один!».

А я меж тем продолжаю идти своим путем, по сути это даже плавание – недаром я прожил годы в городе Колумба.

Мой трехчастный «Заратустра» завершен; первая часть у Тебя есть, две другие я надеюсь отправить Тебе через месяц-полтора. Эта книга – словно пролом в будущее, есть нечто ужасающее в ее счастливой безмятежности. Всё в ней – мое собственное, без всякого образца, сравнивающей оглядки, без предшественников. Тот, кому довелось пожить в этом, возвращается в мир изменившимся. Однако об этом говорить не следует.

И все же одно признание от Тебя как homo litteratus²³ я не утаю: мне представляется, что в этом «Заратустре» немецкий язык доведен до своего совершенства. После Лютера и Гете оставалось сделать еще третий шаг, - посмотри сам, старый мой товарищ, сочетались ли когда-нибудь в нашем языке столь славно сила, пластичность и благозвучие. Прочти страницу из моей книги, а затем почитай Гете, и Ты почувствуешь, что то «волнообразие», присущее Гете как рисовальщику, не было чуждо и этому художнику слова. У меня более строгий, более мужской почерк, нежели у него, не впадающий при этом и в лютеровскую грубость. Мой стиль – это танец; игра всевозможных симметрий, и перепрыгивание, и передразнивание их. Это выражается даже в выборе гласных.

Прости! Я бы поостерегся делать такое признание кому-либо еще, но Ты был единственным, кто однажды высказал, что мой язык доставляет Тебе радость.

Кстати, я так и остался поэтом во всех значениях этого понятия, хотя и намучил себя изрядно тем, что являет собой противоположность всякой поэзии. Ах, друг мой, какую безумную, скрытную жизнь я веду! Всё в одиночку! Всё без «детей»!

Твой Ф. Н.

²³ Человека литературного (лат.).

---

Город

Летнее письмо

По-своему, замечательное, замечательное концовкой и нежной аккуратностью слов

Лу Саломе в Таутенбург
Таутенбург, 8/24 августа 1882

1.

Люди, стремящиеся к величию, как правило, злые люди; – для них это стремление – единственный способ выносить самих себя./.../

4.

Непомерные ожидания, которые женщины связывают с плотской любовью, не позволяют им заглянуть дальше.

5.

Героизм – это настрой человека, преследующего цель, которая ему не по силам. Героизм – это добрая воля к тому, чтобы погубить себя без остатка.

6.

Противоположность героического идеала – идеал гармоничного всестороннего развития; противоположность прекрасная и достойная того, чтобы к ней стремиться. Однако этот идеал годится лишь для насквозь здоровых людей (Гете, например).

Любовь для мужчины – нечто совершенно иное, чем для женщины. Для большинства она, пожалуй, своего рода алчность, для некоторых же мужчин любовь – поклонение страдающему, сокрытому пеленой божеству.

Если бы друг Рэ это прочел, он бы мною восхитился.

Как Вы? Здесь в Таутенбурге еще не было такого прекрасного дня, как сегодня. Воздух чист, мягок и свеж – таков, какими пусть будем и все мы.

Ф.Н.

---

Лето

Also Sprach Zarathustra

Придя в ближайший город,  лежавший  за  лесом,  Заратустра
нашел  там  множество народа, собравшегося на базарной площади:
ибо ему обещано было зрелище -- плясун на канате.

Меня никогда не спрашивали, хотя и должны были бы спросить, что именно в моих устах, в устах первого имморалиста, означает имя Заратустра — ведь то, почему этот перс по-настоящему уникален в истории, является полной противоположностью имморализму. Заратустра первый узрел в борьбе добра и зла истинный движитель хода вещей. Перевод морали в метафизику в качестве силы, причины, цели самой по себе — его произведение. Но этот вопрос в сущности был бы уже и ответом. Заратустра создал самое роковое заблуждение, мораль; следовательно, он должен быть и первым, кто признает эту ошибку. Не только потому, что у него в данном вопросе больше опыта, чем у любого другого мыслителя (вся история в конечном счете — это эмпирическое опровержение тезиса о так называемом «нравственном миропорядке»), гораздо важнее, что Заратустра правдивее любого другого мыслителя. Его и только его учение считает высшей добродетелью правдивость, то есть прямую противоположность трусости «идеалиста», который обращается в бегство перед реальностью. У Заратустры больше мужества, чем у всех мыслителей вместе взятых. Говорить правду и хорошо стрелять из лука — такова персидская добродетель. Понимают ли меня?.. Самопреодоление морали из правдивости, превращение моралиста в его противоположность — в меня — вот что означает в моих устах имя Заратустра.

==================================

Эрнсту Шмайцнеру в Хемниц
<Генуя>, вторник <2 апреля 1883 г.>

Глубокоуважаемый господин издатель,

«не в моей власти» менять текст «Заратустры» в угоду трусливым лейпцигцам, и я рад слышать, что Вы решили сами защитить в этом случае мою позицию и мою независимость. В остальном же, что касается «государства», я знаю то, что я знаю. При предвзятом отношении можно причислить меня к «анархистам», но правда в том, что я предвижу всеевропейскую анархию и потрясения, и притом в таких масштабах, которые любому покажутся чудовищными. Все течения ведут к тому, включая и Ваше антисемитское.

Если взглянуть с определенной дистанции, антисемитизм – то же самое, что борьба против богатых и практиковавшихся до сих пор средств обогащения.

Прошу прощения! Вот уж не думал, что заговорю о политике!

Что касается обложки «Заратустры», то на сей раз я хочу предложить нечто новое: на ней не должно быть ничего, кроме

ТАК ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА.

Разумеется, очень крупными красными буквами на бледно-зеленом фоне. Что скажете? /.../

Поторопите же типографию! Я собираюсь покинуть Геную, на корабле – к этому моменту вся правка должна быть завершена.

С сердечным приветом и благодарностью
Ваш Ницше

Много хуже, чем «сильные выражения» – «слабые выражения».

Герой Эллады

35 лет.

Георгиос Карагунис

УлиСС

Нет толку в том, чтобы, король без дела,
У очага, затёртого средь скал,
С женой-старухой, я бы раздавал
Законы строгие средь этих дикарей,
Что спят, едят, пасут, не ведая меня.
Не стану отдыха искать от странствий; допью 

Жизнь до конца; все что со мною было - было полным, 

.........................................................

Уходит многое, но многое пребудет;
Хоть нет у нас той силы, что играла
В былые дни и небом и землею,
Собой остались мы; сердца героев
Изношенны годами и судьбой,
Но воля непреклонно нас зовет
Бороться и искать, найти и не сдаваться.

===================================================================

 Ulysses


IT LITTLE profits that an idle king,
By this still hearth, among these barren crags,
Match'd with an aged wife, I mete and dole
Unequal laws unto a savage race,
That hoard, and sleep, and feed, and know not me.
I cannot rest from travel: I will drink
Life to the lees: All times I have enjoy'd
Greatly, have suffer'd greatly, both with those
That loved me, and alone, on shore, and when
Thro' scudding drifts the rainy Hyades
Vext the dim sea: I am become a name;
For always roaming with a hungry heart
Much have I seen and known; cities of men
And manners, climates, councils, governments,
Myself not least, but honour'd of them all;
And drunk delight of battle with my peers,
Far on the ringing plains of windy Troy.
I am a part of all that I have met;
Yet all experience is an arch wherethro'
Gleams that untravell'd world whose margin fades
For ever and forever when I move.
How dull it is to pause, to make an end,
To rust unburnish'd, not to shine in use!
As tho' to breathe were life! Life piled on life
Were all too little, and of one to me
Little remains: but every hour is saved
From that eternal silence, something more,
A bringer of new things; and vile it were
For some three suns to store and hoard myself,
And this gray spirit yearning in desire
To follow knowledge like a sinking star,
Beyond the utmost bound of human thought.
This is my son, mine own Telemachus,
To whom I leave the sceptre and the isle,--
Well-loved of me, discerning to fulfil
This labour, by slow prudence to make mild
A rugged people, and thro' soft degrees
Subdue them to the useful and the good.
Most blameless is he, centred in the sphere
Of common duties, decent not to fail
In offices of tenderness, and pay
Meet adoration to my household gods,
When I am gone. He works his work, I mine.
There lies the port; the vessel puffs her sail:
There gloom the dark, broad seas. My mariners,
Souls that have toil'd, and wrought, and thought with me--
That ever with a frolic welcome took
The thunder and the sunshine, and opposed
Free hearts, free foreheads--you and I are old;
Old age hath yet his honour and his toil;
Death closes all: but something ere the end,
Some work of noble note, may yet be done,
Not unbecoming men that strove with Gods.
The lights begin to twinkle from the rocks:
The long day wanes: the slow moon climbs: the deep
Moans round with many voices. Come, my friends,
'T is not too late to seek a newer world.
Push off, and sitting well in order smite
The sounding furrows; for my purpose holds
To sail beyond the sunset, and the baths
Of all the western stars, until I die.
It may be that the gulfs will wash us down:
It may be we shall touch the Happy Isles,
And see the great Achilles, whom we knew.
Tho' much is taken, much abides; and tho'
We are not now that strength which in old days
Moved earth and heaven, that which we are, we are;
One equal temper of heroic hearts,
Made weak by time and fate, but strong in will
To strive, to seek, to find, and not to yield.
Alfred, Lord Tennyson

================

и кино (1954), интересное и правильное, про мать, жену, сына и родину.

Philadelphus

Потомок Пророка

Не мало царств, не мало стран на свете.
Мы любим тростниковые ковры,
Мы ходим не в кофейни, а в мечети,
На солнечные тихие дворы.

Мы не купцы с базара. Мы не рады,
Когда вступает пыльный караван
В святой Дамаск, в его сады, ограды;
Нам не нужны подачки англичан.

Мы терпим их. Но ни одежды белой,
Ни белых шлемов видеть не хотим.
Написано: чужому зла не делай,
Но и очей не подымай пред ним.

Скажи привет, но помни: ты в зеленом.
Когда придут, гляди на кипарис,
Гляди в лазурь. Не будь хамелеоном,
Что по стене мелькает вверх и вниз.
VIII.12

Мост

Россия. 20 век

На простом примере  феноменальной стойкости духа

Я ношусь облетевшим листом

По долине безрадостно снежной...

Помяни меня в Царстве Твоем

Иисусе, печальный и нежный. 

Вспомнив лик свой младенческий, прежний, 

Мне бы вновь заструиться теплом... 

Иисусе, печальный и нежный, 

Помяни меня в царстве Твоем. 

Мне бы сердцем пожить, не умом, 

Простотою, с неведеньем смежной... 

Помяни меня в царстве Твоем, 

Иисусе, печальный и нежный.

===================================================================

Лен, голубой цветочек,
Сколько муки тебе суждено.
Мнут тебя, трепят и мочат,
Из травинки творя полотно.
Все в тебе обрекли умиранью,
Только часть уцелеть должна,
Чтобы стать драгоценною тканью,
Что бела и тонка, и прочна.
Трепи, трепи меня, Боже!
Разминай, как зеленый лен.
Чтобы стал я судьбой своей тоже
В полотно из травы превращен.
/1938-1956/

ЕЭМ гы гы гы гы

Он бы давно томим одним желаньем, Которое скрывать и не пытался. "Как бы Наталью соблазнить лобзаньем!" - Твердил он и по городу скитался. Наталья та жила в Тверском бульваре И видела все глубже, чем хотела, Но жизнь ея текла в сплошном кошмаре, Терзающем сознание и тело. В квартире было скверно, неуютно. Ему же это было непонятно. Он в гости шел с бутылкой и попутно, Безумствуя, крестился троекратно. Там собирались разные поэты, Художники и кинорежиссеры, И пели песенки, которые не спеты, И об искусствах заводили споры. А он, забившись в угол, в кресле сидел, Глядел в упор и думал: "Ах, каналья…" - Но ничего перед собой не видел - Одну Наталью. Что же та Наталья? Она, ему прощая отчужденность, Себя корила за непостоянство, Под взглядами не ерзало смущенно, Но все же опрокидывалась в пьянство. Все это вздор, конечно. Стоит кратче. Не весь же век герою жить надеждой. Он охладел, глядит на все иначе И в частности на то, что под одеждой. 1986

Настроение

Конечно, есть гражданские войны в Ирландии, 
И племена без музыки, 
Конечно, всем не хватает нежности, 
И нет больше Америк. 
Конечно, деньги не пахнут, 
Но не из-за запаха вы задираете нос. 
Конечно, топчемся по цветам, 
Но видеть, видеть друга плачущим. 

Конечно, у нас есть поражения, 
А потом, в конце, смерть: 
Тело уже сложило голову, 
И удивленно, что ещё держится на ногах. 
Конечно, бывают неверные жены 
И убитые птицы. 
Конечно, наши сердца теряют свои крылья, 
Но видеть, видеть друга плачущим. 

Конечно, есть измученные города 
Пятидесятилетними детьми, 
Наша неспособность им помочь 
А ещё наша любовь с больными зубами. 
Конечно, время идет очень быстро, 
Это метро заполнено приговоренными, 
Правда нас избегает, 
Но видеть, видеть друга плачущим. 

Конечно, зеркало неподкупно 
Ни перед смелостью быть евреем, 
Ни перед красотой быть негром. 
Считаем себя фитилем, хотя мы — воск. 
Все люди, что наши братья 
Больше не удивлены, 
Что своей любовью они нас связали, 
Но видеть, видеть друга плачущим.

футбол во Вроцлаве

Общее впечатление. Не вынимал фотоаппарата, неудобно снимать людей, стыдно. Общее впечатление: дурдом - откуда и зачем сюда приехали люди? Русских много и чехов много. Непонятного кого больше в центре. На главной площади - уродство. Сделали фан-зону, вольер.
Полиция прячется по углам. Пьяных мало. Чешские болельщики выглядели покультуней, но
не сильно. Побогаче Чехия. в 6 часов начали показывать на всюду понатыканных экранах польшу с грецией. болели все поляки и стар и млад, втыкали в экраны. было в этом всем нечто нехорошее..неправильное, это было так: как бы школьникам-детям разрешили проявить свою звериную природу, еще недостаточно вытравленную "европейским порядком и послушанием, лагерным". Культурно так и повсеместно болели. Ну орали, когда гол забили, но опять же не до хрипоты, так, культурненько. поорали, пивка попили. Неприятно поразила радость (как от гола) на несправедливые карточки в пользу поляков и удаление. второй тайм не видел - ушел из центра, но могу вообразить как менялись лица и настроение.
У поляков свойство есть - выигрывать локально и проигрывать глобально... потому  как нельзя так, радоваться несправедливости в свою пользу. это чревато.

в общем получилось так как и ожидалось (подспудно), т.е. не получилось. Хорошо, что не проиграли, типа.

Посмотрел в кафе первый тайм россия - чехия. пришел при счете 1:0. кафе было полупустым,
народ ушел зализывать разочарование. но те кто были, те  болели за чехов, ну понятно, в общем.
но россия играла лучше. Победней, так сказать. И так же как с хоккеем ясно, что не только
в классе дело. Игроки, посмотревшие мир, не бедные, в общем, люди, понимают, что есть
родина и есть злость на то, как к ней относятся "либералы и жулье", что такого расслоения на
масквичей и немасквичей нет больше нигде, где игралось. И тренер все понимает, по-моему, умный.

тут "демократическая общественность" кое-что упустила из виду. Простой народ, совсем простой
 вероятно.. а он есть.

Население России называется, русские.

Ушел после первого тайма. не допив пива. Выиграют, показалось, что выиграют. так что слухи
о смерти России, "путинской россии" сильно преувеличены.

Две картинки июня

Деды и внуки

Жили-Были два деда. Одного звали Борис, а другого Израиль. Математики. Хорошие. Не знаю кто лучше.

Но по душе мне альпинист. не только математика важна, но и поэзия и риск.

И были у них внуки. Один поэт, другой био-информатик-a-clown. Так что может Израиль и гениальней, раз внук таким получился, может быть, да.

А про Вадима Николаевича Делоне написал переводчик Амстердама, Василий Павлович Бетаки.

http://imwerden.de/pdf/betaki_poet_vadim_delone.pdf

И пишет, что что одно из лучших стихотворений поэта-бунтаря вот такое вот:

Что-то в белых снегах беспокойное,
Что-то в беглых словах непристойное.
Просыпаюсь с утра — и не хочется жить.
Вечерами я пьян — хоть не хочется пить.

Наказал меня Бог даже больше, чем мог, —
Все, чем жил я, — отнял, а меня уберег.
Так зачем я Ему, да и мне белый свет,
Лучше снова в тюрьму или под пистолет.

Только знаю — за что меня Бог наказал,
Я когда-то кричал и в ночи повторял,
Что, мол, чашу свою до конца я допью,
Мол, чужие грехи и свои искуплю.

За свободу — кричал — я и жизнь вам отдам,
Хоть в Сучан посылай, хоть сейчас в Магадан.
Я не буду молчать, я не стал подлецом —
А ворье и конвой мне смеялись в лицо.

Словно ветром меня в лагеря понесло,
Никогда не жалел я о дерзости слов.
И вернулся сюда, где этапов не ждут,
Где считают года на копейки минут,
Где уюты блюдут, городят города,
Где других узнают, а себя никогда.

Я вернулся сюда, как из мира теней,
Думал — все отстрадал, думал — пой, мол, да пей,
Но в глазах суета беспокойных снегов,
Лай собак и барак, и тоска вечеров.
Я бы кинулся в крик — там остались друзья, —
Только губы твои утешали меня.

Но за гордость мою Бог настиг, наказал
И тебя у меня просто взял и отнял.
Как прикладом в висок, глухо грянул звонок,
Эх, зачем не за мной вы пришли на порог.

Тихо Богу твержу — я смирился, поверь,
Пусть минует ее эта чаша теперь.
Бог смеется в лицо, подшутив надо мной,
Как смеялось ворье, как смеялся конвой.

*
Можно почитать про Вадима тут:


http://vadim-delaunay.org/poetry?t=p


фотография с дедом Борисом Николаевичем

================================================================
вот это нравится. не знаю почему. 28 лет человеку. Вероятно это трудно было. в 1975 году.
Вена на фоне лагерей. ветер в спину, Вена, вензеля. и свету мало. в лицах.а ныне и вовсе сумерки. в лица страшно смотреть.

Перезвоны городских трамваев,
Ветер в спину, Вена, вензеля.
Счастье в том, что мы не угадаем,
Что нам можно, а чего нельзя.

Счастье в том, что будущего нету,
Счастье в том, что прошлое в крови,
Только в лицах встречных мало свету,
Только трудно с ними говорить.

Только мыслям некуда приткнуться,
Словно нищим в круге площадей.
Только утром тягостно проснуться
Без надежды увидать друзей.

Перезвоны городских трамваев,
Ветер в спину, Вена в вензелях.
Мы еще словами поиграем,
Как с судьбой играют на костях.

Вена, 1975 

Gowers, Green &Co

не хотят участвовать в балагане как ass clowns. И это правильно.

http://michaelnielsen.org/polymath1/index.php?title=Journal_publishing_reform

Бен Гриин очень интересный математик, пишет очень хорошо, красиво.
Здесь можно почитать:

http://www.dpmms.cam.ac.uk/~bjg23/

Амстердам, как пособие по структуре и тональности успешных выступлений

Вот он – порт Амстердам.
Тут поют моряки
От невнятной тоски
На пути в Амстердам.
Тёмный порт Амстердам,
Там, где спят моряки,
По пустым берегам,
Как без ветра флажки.
Грязный порт Амстердам,
Там, где мрут моряки
Среди пива и драм
От рассветной тоски.
Странный порт Амстердам,
Рай земной морякам –
Из густой духоты
Их родит океан.

Старый порт Амстердам…
О, как жрут моряки!
Пятна по скатертям
От вина и трески.
Только зубы блестят
И удачу грызут –
Звёзды с неба сжуют
И соляркой запьют!
Рыбой пахнет весь мир –
По три порции взять,
И ручищами кружку,
И – рыбы опять…
Только громко поржать,
Да словечко загнуть,
Да вставая, ширинки
Кой-как застегнуть…

Шумный порт Амстердам –
Так танцуют они:
Трутся брюхом о брюхо,
Облапивши дам.
Так танцуют они,
Словно солнца плевки,
Гордо смотрят глаза,
А шаги нелегки,
И прогорклой гармошки
Пронзительный скрип,
Резко вывернув шеи,
К их смеху прилип,
И гармошка хрипит,
И вся эта возня –
До рассвета, до света,
До яркого дня.

Вот ночной Амстердам.
Моряки крепко пьют;
Пьют за всяческих дам
Там, где пьют, там и льют,
И опять и опять
Пьют за каждую блядь,
И за дам и не дам,
И за “дам, да не вам”
Пьют за гаврских,
За гамбургских – где они там!
Пьют за тех, кто даёт
За один золотой,
И сморкаются в небо,
Утираясь луной…
О неверности женской –
Ну что тут сказать!
Всё, над чем я ревел –
Им на это – нассать!

=================================================================

кино про войну

Аллегро с огнем. 1979. Одесская киностудия.

http://kinofilms.tv/film/allegro-s-ognem/29851/

А.С. Пушкин

ПОЭТ

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.

Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Тоскует он в забавах мира,
Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумира
Не клонит гордой головы;
Бежит он, дикий и суровый,
И звуков и смятенья полн,
На берега пустынных волн,
В широкошумные дубровы...

Buena Vista social club = Блеск и Нищета свободы

Продолжительность жизни: 2011

9. Австралия 81.81
50 США  78.37
57 Куба   77.70
76 Польша 76.05
150 Украина 68.58
162 Россия 66.26

ame agaru

Поединок за деньги

 Надо, я думаю, пояснить: что значит упомянутый выше "поединок за деньги". Дело в том, что любой самурай мог зайти в любой додзё (школа боевых искусств), буде такой попадётся ему на дороге, и потребовать поединка. Если он победит, то ему должны заплатить. Цена, конечно, не оговорена, но если поединщика сумма не устроит - он ведь может ославить школу, и не только на весь город... (мало того, что сражаться не умеют, так ещё и скупы вдобавок). Для самурая на службе подобные поединки - совершенно неприемлемое занятие. Для ронина - в принципе единственный способ заработать денег. Но если о поединке узнают - шансы снова поступить на службу резко упадут.

  Сам по себе вызов не является чем-то предосудительным, но, победив, взять предложенные деньги - значит унизить воинское искусство


1712


Так что Перельман прав. Поединок за деньги унижает искусство.

После дождя

после дождя
плачет жасмин
после дождя
снова один

89, 34, 50

Царю Небесный, Утешителю, 

Душе истины, 

Иже везде сый и вся исполняяй,

Сокровище благих и жизни Подателю, 

прииди и вселися в ны,

и очисти ны от всякия скверны, 

и спаси, Блаже, души наша.

1

Сердечные припадки, мучившие меня со времени революции 1905 г. и прекратившиеся, как только началась революция 1917 г., возобновились после нашего приезда в Чехословакию. В Збраславе во дворе Velki Hospody был флигель, в котором жил врач С. Н. Литов и б. профессор анатомии Старков. Литов, внимательный врач и добрый человек, нередко наблюдал эти припадки и решительно уверял меня, что никакого органического порока в моем сердце нет. Тем не менее припадки были чрезвычайно мучительны: пульс доходил до 150 в минуту и более, являлось мучительное ожидание приближающейся кончины. После долгих исканий я нашел средство против этой болезни. Как только начинался припадок, нередко часа в три ночи, я накидывал на себя платье и начинал, медленно ходя по комнате или выходя на балкон, читать наиболее любимую мою, полную глубокого философского содержания молитву к Духу Святому «Царю Небесный»… Потом, когда припадок начинал ослабевать, я садился за стол и читал какие‑либо главы Евангелия до полного успокоения. Молитва сосредоточивала мое внимание на своем возвышенном содержании и создавала живую уверенность в том, что телесная смерть не страшна, потому что Бог не оставит нас в эту минуту. Замечательно, что с течением времени припадки стали проходить быстрее и становились все менее интенсивными. Наконец, они совсем перестали повторяться и перед самым засыпанием нужно было для защиты от них только прочесть несколько молитв. 

Николай Лосский.  Воспоминания. 1968

2

 I. Вопрос об исхождении Святого Духа - хотим ли мы признать это или не хотим - был единственной догматической причиной разделения Востока и Запада. Все другие расхождения, исторически сопутствовавшие первому спору о "Филиокве" или же за этим спором следовавшие в зависимости от большего или меньшего доктринального значения, в большей или меньшей степени связаны с этим первоначальным определением. 

    Если же мы отдаем себе ясный отчет в том, какое значение имеет тайна Пресвятой Троицы для всего христианского учения, этот факт становится для нас самоочевидным. Ведь потому спор между греками и латинянами и касался в основном вопроса о Святом Духе. Если со временем другие вопросы заняли первые места в конфессиональной борьбе, это прежде всего указывает на то, что догматический план, в котором развивается ныне богословская мысль, изменился в сравнении с тем, в каком она развивалась в Средние века, что экклезиологические проблемы все больше и больше определяют интересы современного христианского общества, и это совершенно понятно. Но то, что пневматологической борьбе прошедших эпох как бы не придают значения, что некоторые современные православные богословы судят об этой борьбе с некоторым даже пренебрежением, не говорит в пользу догматического сознания этих богословов: них отсутствует чувство живого Предания, и они готовы отречься от своих отцов? 

Владимир Николаевич Лосский,  Исхождение Святого Духа в православном учении о Троице.

======================================================

Есть девять даров Святого Духа; 

1. Дары откровения 
а) дар слова мудрости;
б) дар слова знания;
в) дар различения духов.
2. Дары высказывания 
а) дар иных языков;
б) дар истолкования языков;
в) дар пророчества.
3. Дары силы 
а) дар веры;
б) дар исцеления;
в) дар чудотворения.

=========================================================