Я показывал стихи разным композиторам, но никто из них не рискнул написать к ним музыку. Тогда в почете были произведения не о любви, а о трудовых подвигах. А тут не просто любовная лирика, а чуть ли не аморалка. И все-таки Константин Симонов рискнул опубликовать стихотворение в «Литературной газете». И сразу же пошел шквал возмущенных писем: «Чему нас учат? К чему призывают? Мыслимо ли, чтобы наша советская женщина любила женатого человека?!»
И вот однажды, когда съемки фильма «Дело было в Пенькове», к которому я написал песню «От людей на деревне не спрятаться…», уже закончились, я проснулся около пяти часов утра, как будто кто-то толкнул меня в бок. «Огней так много золотых…» словно специально написана для фильма!» В тот же день я встретился с композитором Кириллом Молчановым. Он сначала повозмущался, мол, поздновато пришел, а потом сел за фортепиано и тут же заиграл мелодию. Мы оба были в восторге и в таком состоянии поехали на киностудию им. Горького, чтобы показать песню режиссеру Станиславу Ростоцкому. Выслушав нас, Ростоцкий сказал, что песня, конечно, хорошая, но съемки завершены и фильм ему уже не принадлежит.
А через день раздался звонок директора киностудии: «Что вы за песню написали? Вся студия ее поет. Хотя бы мне напели». Уговаривать нас с Кириллом не пришлось. Причем мы даже не успели допеть, как директор, прервав нас, воскликнул: «Волей, данной мне Богом и ЦК, переношу сроки сдачи фильма». Специально для этой песни был доснят сюжет. Так она, словно человек, вскочивший на ходу в уходящий трамвай, попала в кинофильм.
Помяну Николая.
слова у него были хорошие. про любовь
которая крепка как смерть
но все же но все же
ПС
СИЛЬНА, КАК СМЕРТЬ, ЛЮБОВЬ
Fortis est ut mors dilectio
Я сказал на латыни изречение, написанное в Песне Песней; по-немецки оно гласит; любовь сильна, как смерть.
.................
Три вещи, которые производит в человеке смерть тела, совершает любовь в человеческом духе. Во-первых, смерть похищает и отнимает у человека все преходящие вещи, так что не может он уже, как раньше, ни обладать, ни пользоваться ими. Во-вторых, проститься нужно ему и со всеми духовными благами, радовавшими тело и душу: с молитвой, с созерцанием и добродетелью, со святым паломничеством, словом, со всеми хорошими вещами, которые дают утешение, усладу и радость духовному человеку; ничего этого не может он больше делать подобно тому, кто мертв на земле. В-третьих, смерть лишает человека всякой награды и достоинства, которые он мог бы еще заслужить. Ибо после смерти не может он уже больше ни на волос двинуться в Царствие Божие: он остается с тем, что уже здесь приобрел. Эти три вещи должны мы принять от смерти, ибо она - расставание тела с душой. Но если любовь к Господу нашему "сильна как смерть", она также убивает человека в духовном смысле и по-своему разлучает душу с телом. Но происходит это тогда, когда человек всецело отказывается от себя, освобождается от своего "я" и таким образом разлучается сам с собой. Происходит же это силой безмерно высокой любви, которая умеет убивать так любовно. Называют же ее недугом сладким и смертью оживляющей. Ибо такое умирание есть излияние жизни вечной, смерть телесной жизни, в которой человек всегда стремится жить для собственного своего блага.
Но эта сладкая, отрадная смерть производит в человеке все это лишь тогда, когда она настолько сильна, чтобы действительно убить его, а не только сделать его хилым, как случается это со многими людьми; которые долго хиреют, прежде чем умереть. Другие хиреют не долго. А еще другие умирают смертью скоропостижной. Также бывает часто, что люди долго колеблются и рассуждают прежде, нежели преодолеют себя настолько, чтоб для Бога всецело отказаться от себя. Ибо часто поступают они так, словно хотят положить свою душу и умереть, но опять возвращаются к прежнему и жадно ищут еще хоть какой-либо малой для себя выгоды; так что делают они не исключительно ради Бога, а кое-что оставляют и для себя. И до тех пор они все еще не мертвы по-настоящему, но, умирая, чахнут против воли своей; покуда наконец благодать Божия, то есть любовь, не одолеет и они не умрут вполне для себялюбия. Ибо ничто не может умертвить себялюбия и корысти, которые суть жизнь и природа человека, кроме любви сильной, как смерть, иначе никак не могут быть умерщвлены эти свойства. Потому и терпят такую муку те, что в аду. Ибо они алчут только своего, алчут, как бы освободиться им от муки! И никогда не может им быть дано это. Потому и умирают они вечной смертью, что жажда своекорыстия не умерла в них и никогда умереть не может. И ничто в мире не может им помочь, кроме одной любви; которой они совсем непричастны.
.........................................................
Но как ни безмерно высока и редка такая отрешенность, есть еще одна степень, поднимающая человека на более гордую высоту совершенства в достижении его конечной цели. Это совершает любовь, которая тогда сильна, как разбивающая наше сердце смерть! И это бывает, когда человек отрекается и от вечной жизни, и от сокровищ вечности - от всего, что он мог бы иметь от Бога и Его даров; так что вечную жизнь для себя и ради себя он ясно и сознательно никогда уже не принимает за цель и не радеет о ней; когда надежда на вечную жизнь его больше не волнует, и не радует, и не облегчает ему бремени. Лишь это - истинная степень подлинного и совершенного отрешения. И только любовь дает нам такое отрешение, любовь, которая сильна, как смерть; и она убивает в человеке его "я", и разлучает душу с телом, так что душа ради пользы своей не хочет иметь ничего общего с телом и ни с чем ему подобным. А потому расстается она вообще и с этим миром и отходит туда, где ее место по заслугам ее. А что же иное заслужила она, как не уйти в Тебя, о Бог Предвечный, если ради этой смерти через любовь Ты будешь ее жизнью.
Чтобы совершилось это с нами, в том да поможет нам Бог! Аминь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий