Ослепление хорошая книга, а массу и власть я так и не одолел.
как-то отрывочно все, беспорядочно, съезжаю на Юнга, с его диагностикой диктаторов и дефашицизацией немцев в 1945.
То, что поднялось со дна - варварство, zомби, z-22-вирус поразил слабые и дикие сознания населения хуйлостана, глубинный народ явил себя, как варвар и раб выпущенный на волю и убой. наконец-то свободны. в смерти. в ничто.
это было и раньше, но было сокрыто пропагандой, в изнасилованиях немок в 45, в восточном диком варварстве при захвате того же Бреслау (Вроцлава), в хамстве и жестокости, каждый zомби он ведь бывший уголовник, либо вертухай, либо-либо, память прошлого, генетическая память все же есть...
деды убивали, могут повторить. конченая популяция, неизлечимая.
но это .. слишком конкретно, что же будет к месту и моменту. Из Канетти.
Смотрим:
Из этого детального рассмотрения паранояльного безумия одно пока что следует несомненно: религиозное здесь пронизано политическим, одно от другого неотделимо, спаситель мира и владыка мира — это одно лицо. Жажда власти — ядро всего. Паранойя — это, в буквальном смысле слова, болезнь власти. Исследование этой болезни во всех аспектах ведёт к таким полным и ясным выводам о природе власти, которых не получить никаким иным способом. И не надо указывать на то, что в случаях, подобных шреберовскому, ни один больной не достиг тор чудовищной позиции, к которой направлены его устремления. Другие достигли. Некоторым из них удалось талантливо замаскировать следы своего восхождения и удержать в секрете всю используемую систему. Другим не повезло или просто не хватило времени.
Успех здесь, как и везде, зависит от случайностей. Их реконструкция под видом закономерностей зовётся историей. Под каждым великим именем в истории могли бы поодиночке стоять сотни других. Дар подлости широко распространён в человечестве. У каждого есть аппетит, и каждый выглядит королем, стоя над беспредельным полем трупов животных. Честное исследование власти должно отказаться от успеха как критерия. Свойства власти, так же как её извращения, должны старательно собираться отовсюду и подвергаться сравнению. Изгнанный из общества, беспомощный, всеми пренебрегаемый душевнобольной, коротающий дни в сумерках лечебницы, именно благодаря мыслям, на которые он навел, станет важнее, чем Гитлер или Наполеон, и раскроет человечеству истину о его проклятии и его вождях.
И еще ... страшная концовка книжки про власть, в некотором смысле, пророческая:
Но что в наше время в корне изменилось, так это ситуация выживающего. Это открыли для себя лишь некоторые — те, кто дочитал главу о выживающем без чувства глубокого внутреннего сопротивления. Цель была обрыскать все его уголки, изобразив его таким, каким он есть и был всегда. Как герой он слышал восхваления, как властитель принимал поклонение, но, в сущности, он был одним и тем же. В наше собственное время среди людей, для которых так много значит понятие гуманизма, он пережил свои самые зловещие триумфы. Он не вымер, и он не вымрет, пока мы не обретём силы видеть его ясно, в любом обличий, в ореоле любой славы. Выживающий — это наследственная болезнь человечества, его проклятие, а может быть, и его гибель. Сумеем ли мы избежать её в последний миг?
Плоды его усилий в нашем современном мире столь чудовищны, что с трудом осмеливаешься их видеть. Один-единственный человек в состоянии без труда уничтожить добрую часть человечества. Он использует для этого машины и процессы, которых сам не понимает. Он может действовать из надёжного укрытия, ни на минуту не поставив себя в опасную ситуацию. Противоречие между его единственностью и числом тех, кого он уничтожит, невозможно осмыслить. Он один может сразу и единократно пережить больше людей, чем раньше переживали целые поколения. Методы властителя очевидны, каждый может ими воспользоваться. И все открытия идут ему на пользу, как будто совершаются для него одного. Залог теперь увеличился многократно: людей стало больше и живут они теснее. Средства стали сильнее в тысячи раз. Беззащитность жертвы, если не покорность её, остались теми же самыми.
Все ужасы сверхъестественного насилия, которое наказанием и угрозой нависло над человечеством, воплотились в представлении о «бомбе». Один-единственный может её обрушить. Она в его руке. Властитель в состоянии сотворить такое опустошение, что далеко превзойдёт все бедствия, которые когда-либо Бог насылал на Землю. Человек украл своего собственного Бога. Он захватил его и присвоил себе всё, что внушало ужас и несло гибель.
Самые головокружительные мечты властителей прошлого, для кого выживание стало пороком и страстью, нынче выглядят убогими. История, которая вспоминается из сегодня, обрела вдруг уютный и мирный облик. Как долго тогда все это длилось и как мало можно было уничтожить на незнакомой Земле! Нынче между решением и актом минет мгновение. Что Чингиз-хан! Что Тамерлан! Что Гитлер! С точки зрения наших возможностей — жалкие подмастерья, халтурщики и дилетанты!
Вопрос о том, есть ли возможность добраться до выживающего, который вырос до таких чудовищных пропорций, — это самый главный, можно даже сказать, единственный вопрос. Подвижность и специализированность современной жизни не дают правильно понять важность и сложность этого основного вопроса. Ибо единственное решение, противостоящее страстной тяге к выживанию: творческое одиночество, ведущее к бессмертию, — это решение лишь для немногих.
Чтобы бороться с этой растущей опасностью, которую кое-кто уже чувствует нутром, надо принять в расчёт ещё один новый факт. Выживающий сам испытывает страх. Он всегда боится. Его возможности необычно и невыносимо выросли. Его триумф может стать делом минут или часов. Но на Земле нет уже безопасных мест, в том числе и для него самого. Новое оружие дотянется повсюду и повсюду достанет его самого. Его величина и его неуязвимость в постоянном конфликте. Он стал слишком большим. Властители сегодня трясутся иначе, как будто они такие же, как прочие люди. Изначальная структура власти, её ядро и сердцевина — выживание властителя за счёт всех других — свелась к абсурду, лежит в развалинах. Власть сегодня более могущественна, чем когда-либо, но и более проклята, чем когда-либо. Выживут все или никто.
Чтобы подобраться к выживающему, надо уметь разоблачать его действия
там, где они кажутся простыми и естественными, а это значит — и самыми
опасными. Так, никто не протестует, когда он сосредоточивается на отдаче
приказов. Было показано, что приказ в его одомашненной форме, какая
используется в человеческом общежитии, есть ни что иное, как отсроченный
смертный приговор. Действенные и тонкие системы таких приказов внедрены
повсюду. Тот, кто быстро добрался до вершины или кому удалось овладеть
такими системами
Средство освободиться от этой угрозы, к которому он прибегает не без колебаний, но от которого никогда полностью не отказывается, — это внезапный приказ о массовом убийстве. Он начинает войну и посылает своих людей убивать. Многие из них при этом погибнут; он жалеть не будет. Как бы он ни демонстрировал себя вовне, его глубокая и тайная потребность — проредить шеренги собственных сторонников. Чтобы освободить его от страха приказов, нужно, чтобы умерли многие из тех, кто борется на его стороне. Лес его страха стал слишком густым, и ему трудно дышать, пока не станет светлее. Однако если он колеблется слишком долго, то утрачивает ясное видение и может нанести большой вред делу. Страх приказов в нём вырастает до катастрофических размеров. Но прежде, чем катастрофа докатится до него самого, до его собственного тела, воплощающего для него весь мир, она приведёт к гибели бесчисленного множества людей.
Система приказов признана повсюду. Четче всего, конечно, она налажена в армиях. Но и многие другие сферы цивилизованной жизни находятся под воздействием приказов. Смерть как угроза — это монета власти. Очень легко, складывая монету к монете, скопить огромный капитал. Тот, кто хочет стать сильнее власти, должен научиться без страха смотреть в глаза приказу и найти средство вырвать его жало.
======================================
к великому стыду и сожалению, западные, особенно европейские, политики поняли природу власти маньяка только недавно, если поняли вообще, если они способны, изнеженные благополучием последних лет, что-либо понимать...
немцы уже болели, но... это ведь не лечится, просто болезнь - демоны, ушли внутрь и теперь почувствовали силу.. и подчинились ей... стали с ней торговать.
угрозу осознали только недавно. ну хоть так.
Комментариев нет:
Отправить комментарий