Облака доступны.
Доступны всем, достаточно поднять голову.
Видны переходы между темным и светлым.
Наверняка кто-то экспериментировал с этими переходами. Кто?
Так я и думал..
Учитель ААдамса,
слог то какой
высокий слог:
Лет тридцать пять назад или больше я провел некоторое время в Мюррене (Швейцария) и экспериментировал с ортохроматическими пластинами. Меня интересовали облака, их связь с остальным миром, облака сами по себе, облака, которые трудно было сфотографировать - почти невозможно. С тех пор облака всегда оставались со мной, иногда напоминая о себе, и я всегда знал, что продолжу эксперимент, начатый тридцать пять с лишним лет назад. Я всегда смотрел на облака. Изучал их. Мне представились любопытные возможности здесь, на склоне холма. Сказанное Фрэнком раздражало меня; сказанное сводным братом раздражало также. Был разгар летнего сезона съемки, и я старался расширить свои знания, прибавить что-то к уже сделанному, постоянно развиваясь, постоянно погружаясь все глубже и глубже в жизнь - в фотографию.
Моя мать умирала. Наше хозяйство рассыпалось. За старой лошадью тридцати семи лет ходил семидесятилетний конюх. Я, полный сегодняшним днем - и всё вокруг меня, распадающееся медленно, но верно - умирающие каштаны - все каштаны в округе умирали последние годы - и так же обреченные, больные сосны. Я, бедный, но занятый делом, мир в великом смятении - человек, ставший испорченным животным - не таким величественным, как наш исполинский каштан на холме.
Так что я решил дать ответ г-ну Фрэнку и брату. Я сделаю наконец то, что годами хотел сделать.
Я сделаю серию снимков облаков.
Я рассказал мисс О'Киф о своей идее.
Я хотел снять облака, чтобы узнать, чему же научился за 40 лет фотографии.
С помощью облаков выявить мою философию жизни -
показать, что мои фотографии сильны не изображенными на них предметами,
не особенными деревьями,
не лицами,
не интерьерами,
никакими особыми привилегиями -
облака здесь для всех,
пока без налога,
бесплатно.
Так что я начал работать с облаками -
и это было большим воодушевлением -
каждый день на протяжении недель.
Каждый раз я проявлял,
предвкушая, что вот-вот получу то, к чему стремился - но тщетно.
Мучительные дни и недели.
Я точно знал, к чему стремился.
С самого начала я сказал мисс О'Киф,
что хочу получить серию снимков, увидев которые,
Эрнест Блох (этот великий композитор) воскликнет:
"Музыка! Музыка!
Откуда здесь музыка!
Как ты этого добился?
И он покажет на скрипки, на флейты и на гобои, на трубы, полный энтузиазма,
и скажет, что хочет написать симфонию под названием "Облака",
не как у Дебюсси,
а сильнее,
гораздо сильнее".
И когда я напечатал эту серию из десятка фотографий и показал их Блоху,
то, что я описал,
сбылось дословно.
Простые отпечатки,
все на обычной фотобумаге,
кроме одного палладиотипа.
Все - в рамках возможностей любого фотографа,
и я удовлетворен тем,
что научился кое-чему за 40 лет.
В этом году будет 40 лет, как я начал в Берлине, с Фогелем.
Если и эту серию можно объяснить с помощью гипноза, мне придется признать вину.
Лишь некоторые "пикториалисты" из числа пришедших на выставку оказались полностью слепы к изображениям облаков.
Мои фотографии выглядят, как фотографии - и в их глазах, следовательно, не могут быть искусством.
Словно у них есть хоть малейшее понимание искусства или фотографии - или хоть какое-то понимание жизни.
Моя цель в том, чтобы мои фотографии были все больше и больше похожи на фотографии.
Которые увидит любой, имеющий глаза и смотрящий - и все же увидевший их один раз никогда их уже не забудет.
Надеюсь, что выразил это достаточно ясно.
=============================
ага. вот почему эквиваленты:
у меня свое представление о жизни и я хочу подобрать ему эквиваленты.
ну да, правильно, облака как музыка.
