Записки волонтера

Диана Макарова:

КАМО ГРЯДЕШИ? (хроники бездомных волонтёров) ... дом. Огромный дом. Добротный дом. Высокие потолки, комнаты, которые удобно превратить в офис-кабинет и склады Рядом с остановкой. Очень удобно. Цена подходит. Очень подходит. Но... по дому не идёшь, а протискиваешься между шкафами, секретерами, буфетами, гарнитурами. Диваны выстроены в ряды в узких коридорах. Разношёрстные диваны, закупленные в разное время, какой-то диванно-выставочный бесконечный ряд. Шкафы заполнены одеждой, постельным бельём, подушками и одеялами. Дверцы еле держатся, кажется, это содеповское великолепие, годами тщательно собираемое в приданое, вывалится на тебя и накроет с головой, и ты погибнешь, пытаясь выбраться из удушающей массы пододеяльников и плюшевых покрывал. - А вы уберёте это всё? - спрашивает Санди. - Куда мы это уберём? - начинают кричать хозяева. - Нам что, прикажете снимать отдельный склад, чтобы это перевезти? Они срываются на визг. Странно, что люди срываются на визг в первые минуты знакомства. Дальше они спохватываются и просительно заглядывают нам в глаза. Они очень непротив сдать нам дом - но так, как он есть. Десять лет как умерла бабушка, живущая там. Бабушка, кажется, в своё время неплохо стояла. По стилю - завмагом была бабушка, не меньше. Десять лет в доме никто не жил. В доме, где все заработки обращались в вещи. Бабушке казалось, что так вернее. - А подвал есть? - спрашиваем мы. - Подвал? Зачем вам это подвал? - подозрительно спрашивают хозяева, голоса снова идут на повышение. - Подвал за отдельную цену. И летнюю кухню за отдельную цену. И сауну во дворе за отдельную цену. Они снова визжат. - Вы сначала уберите дом от хлама. - не выдерживает риэлтер. Умненькая, тактичная наша девочка-риэлтер. Редко встретишь среди риэлтеров такой такт и такой уровень, клянусь - при всей моей горячей любви к риэлтерам. - Уберите эти разбитые машины, которыми заставлен двор. Людям нужно ставить свои автомобили. Вы же сдаёте дом вместе со двором, так создайте условия для арендаторов. Уберите эти шкафы. У вас огромный чердак, есть куда убрать. Уберите всю эту плюшевость прошлого века. Если вы действительно хотите сдать ваш дом. - И научитесь разговаривать с людьми... - думаем мы. Наши мысли написаны на наших лицах, конечно. Потенциальные арендодатели пугаются. - Мы понимаем. - говорят они покорно. - Мы понимаем, что это всё надо убрать. Но оно же денег стоит. - Стоило когда-то. - говорит риэлтер. - А сейчас вы сидите на деньгах, которые можно наклониться и подобрать. А вы просто не хотите наклоняться. Жадность, лень и грубость - вот основные показатели этого дома. - Не берите его. - говорит нам риэлтер. - Даже если они всё это приведут в порядок, они сразу поднимут цену. Как только увидят первые деньги за аренду. - Даже не собираюсь. - говорю я. - Жадность и лень - очень пугающие сочетания. Не говоря уже об истерической грубости. ... фешенебельно. Ну, очень фешенебельно. Крыльцо, колонны, терраса, прудик во дворе... Залы, комнаты, барная стойка, множество санузлов... Ну, почему так фешенебельно? - Зачем нам это? Выхода нет, нет выбора. - Мы подумаем... - кивают хозяева. У них умные лица, они умеют слушать и задавать правильные вопросы. Достоинство и страдание в лицах - сами они вынуждены ютиться в съёмной квартире, оплата за фешенебельный новенький дом идёт на погашение кредитов. - Бедняги. Как это, даже не представляю. Иметь такой дом и не иметь его по сути. - раздумываю я. - Бедные, бедные. - вздыхают Аня и Санди. молчание в машине. Обдумываем. - Так, волонтёры! Вы чё, вообще на сострадании поехали? - первой начинаю ржать я. - У них есть дом как минимум. Они его могут продать в конце концов! В отличие от вас, у которых нет ничего, кроме бездомного Ф.О.Н.Д.а - Та да... Чего это мы... - тушуются волонтёры. Машина идёт по мосту, с левого берега на правый. Смотрят волонтёры на Киев правого берега. Думают волонтёры. Они ничего не могут с собой поделать. Они жалеют бездомных хозяев фешенебельного дома. Нам звонят назавтра и дают отказ. - Мы понимаем. Волонтёры, да. Это прекрасно. Но мы лучше сдадим кому-нибудь другому. - отвечают нам хозяева фешенебельного. - Ничего-ничего. Мы понимаем. - отвечаем мы. Мы ничего не можем с собой поделать. Нам так их жаль... ... домик. Домик-коробочка. Два этажа, крохотные комнаты и кабинет, маленькая кухня. Пристроен холодный гараж. Цена подходит. Место расположения подходит. В комнатушках нет мебели - но и сейчас они кажутся небольшими. Я понимаю, что будет, когда мы внесём сюда все наши стеллажи и разложим на полки всё волонтёрское добро. Мы будем протискиваться по дому, скользя между стеллажами - возможно, мы будем вырываться на улицу с громким чпоком, подобны пробке из бутылки. Жить и спать мы будем на кробках и мешках - как жили и работали на Косенко. Кто помнит наш домик на Косенко, тот знает. Нам нравится хозяин этого дома. Умный и сдержанный. Он весь - достоинство, и он уважает чужое чувство чувство собственного достоинства. Ему ничего не надо объяснять, он всё ловит на лету, мгновенно взвешивает и раскладывает по полкам. Абсолютно деловой и уважительный подход. Он единственный, кто согласен сдать домик волонтёрам. Ему не надо объяснять, кто есть кто и чем будет заниматься. У него есть редкостное свойство. Он проницательный. Это больше чем ум. Это сильнее чем хитрость. Я жму ему руку и мы говорим одновременно: - В любом случае я рад (рада) знакомству. И сдержанно улыбаемся совпадению наших фраз. Жаль, что нам этот домик не подходит... ... мы продолжаем поиск. Камо грядеши? - спрашиваю я у себя каждое утро.
=========

ps.   Женщины войны понимают. Видят как оно есть на самом деле. Живые.  Пока живые.

ps. про власть жлобов.    ps2 ... ггг - от жлоба, вообще говоря.