луна пленительного гадства
блудница сгинет в море сна
и на обломках псевдо-царства
растопчут ваши имена
Поэт слышит и выдыхает:
К тебе, Россия, голос мой
Я обращу, презрев сомненья:
Добро пожаловать домой,
В пределы уз и подчиненья.
Ты между сил добра и зла
Не слишком долго выбирала
И по привычке предпочла
Свободе рабства покрывало.
Ты, им укрывшись с головой
От солнца и от глаз соседей,
Надеешься: властитель твой -
В своём уме, и он не бредит,
Когда, воздевши меч и щит
С незыблемых дверей Лубянки,
Он говорит, что защитит
От злых врагов твои делянки.
О чём мечтаешь ты теперь,
Отчизна многовековая,
Петром прорубленную дверь
Опять крест-накрест забивая?
Мёртв цесаревич Алексей,
И свежей крови кубок выпит,
Тебя твой псевдо-Моисей
Ведёт назад, в рабы, в Египет.
Наделав из друзей врагов,
Сметя законы и границы,
Страна богов, лугов, снегов,
Ты можешь на себя не злиться?
Да, можешь! Ты легко смогла
Вершить расстрелы и погромы,
Но на себя не держишь зла
За то, что зло творишь другому.
Тому не Пушкина вина,
Грядущего не зреть поэтам,
Страна не "вспрянет от сна",
Но неспокойно спит при этом:
Ей снится топот табунов,
Ей снится смерть в аду голодном,
И от своих кошмарных снов,
Страна кричит в поту холодном.
Наутро жёсткою уздой
Прижмут язык, забывший слово,
И красной тряпкой со звездой
Закроют вид на небо снова,
Сталь шпор в кровавые бока
И красная от крови площадь.
"Спасибо, что жива пока!" -
Подумает хромая лошадь.
Спасибо, что жива пока?!!
Удел - смириться и бояться,
Пока не сбросит седока,
Всё будет так же продолжаться,
Иначе - мчать ей по Земле
И сеять смерть с холодным форсом,
Покуда держится в седле
Царь в камуфляже с голым торсом.
блудница сгинет в море сна
и на обломках псевдо-царства
растопчут ваши имена
Поэт слышит и выдыхает:
К тебе, Россия, голос мой
Я обращу, презрев сомненья:
Добро пожаловать домой,
В пределы уз и подчиненья.
Ты между сил добра и зла
Не слишком долго выбирала
И по привычке предпочла
Свободе рабства покрывало.
Ты, им укрывшись с головой
От солнца и от глаз соседей,
Надеешься: властитель твой -
В своём уме, и он не бредит,
Когда, воздевши меч и щит
С незыблемых дверей Лубянки,
Он говорит, что защитит
От злых врагов твои делянки.
О чём мечтаешь ты теперь,
Отчизна многовековая,
Петром прорубленную дверь
Опять крест-накрест забивая?
Мёртв цесаревич Алексей,
И свежей крови кубок выпит,
Тебя твой псевдо-Моисей
Ведёт назад, в рабы, в Египет.
Наделав из друзей врагов,
Сметя законы и границы,
Страна богов, лугов, снегов,
Ты можешь на себя не злиться?
Да, можешь! Ты легко смогла
Вершить расстрелы и погромы,
Но на себя не держишь зла
За то, что зло творишь другому.
Тому не Пушкина вина,
Грядущего не зреть поэтам,
Страна не "вспрянет от сна",
Но неспокойно спит при этом:
Ей снится топот табунов,
Ей снится смерть в аду голодном,
И от своих кошмарных снов,
Страна кричит в поту холодном.
Наутро жёсткою уздой
Прижмут язык, забывший слово,
И красной тряпкой со звездой
Закроют вид на небо снова,
Сталь шпор в кровавые бока
И красная от крови площадь.
"Спасибо, что жива пока!" -
Подумает хромая лошадь.
Спасибо, что жива пока?!!
Удел - смириться и бояться,
Пока не сбросит седока,
Всё будет так же продолжаться,
Иначе - мчать ей по Земле
И сеять смерть с холодным форсом,
Покуда держится в седле
Царь в камуфляже с голым торсом.
