Затем я возвращался к боярышнику, -- так возвращаются к произведениям искусства, ибо,
по нашему мнению, они производят более сильное впечатление после того,
как некоторое время на них не смотришь, но я напрасно делал из своих рук экран, чтобы перед моими глазами был только боярышник: чувство, какое он пробуждал во мне, оставалось смутным и неопределенным, и оно тщетно пыталось высвободиться и слиться с цветами.
Цветы боярышника не проливали света на мое чувство, а другие цветы не насыщали его.
И вот, когда я испытывал радость, переполняющую нас при виде картины любимого художника, --
картины, не похожей на те, которые были известны нам прежде, --
или когда
нас подводят к картине, которую мы раньше видели у него в карандаше,
или
когда музыкальное произведение, которое нам до этого проигрывали на рояле,
предстает перед нами облаченным в цвета оркестра,
меня подозвал дед и, показав на изгородь тансонвильского парка, сказал:
"Ты любишь боярышник -- погляди-ка на этот розовый куст: какая красота!"
В самом деле: это был боярышник, но только розовый, еще красивее белого.
Он тоже был в праздничном уборе, в одном из тех, какие надевают в настоящие праздники, то есть в праздники церковные, ибо они тем и отличаются от праздников светских, что случайная прихоть не приурочивает их к дням, для них не предназначенным, в
которых ничего праздничного, по существу, и нет, но только убор его был еще
богаче, потому что цветы, лепившиеся на его ветвях, одни над другими, точно
помпончики, увешивающие пастуший посох в стиле рококо и унизывавшие весь
куст, были "красочные", следовательно, по законам комбрейской эстетики, --
высшего качества, если судить о ней по шкале цен в "магазине" на площади или
у Камю, где самыми дорогими бисквитами были розовые.
Да я и сам выше ценил творог с розовыми сливками, то есть такой, куда мне позволяли положить давленой земляники.
Эти цветы избрали окраску съедобной вещи или изящного украшения в наряде, надеваемом по большим праздникам, -- окраску, которая именно потому, что детям ясно, в чем ее преимущество, с полной очевидностью представляется им самой красивой, и по той же причине они неизменно отдают ей предпочтение, как самой, на их взгляд, живой и самой естественной, даже когда они узнают, что цветы эти ничего лакомого им не сулят и что портниха не прикрепляла их к платью.
И впрямь: я сразу почувствовал, как и при виде белого боярышника, но только с большим восторгом, что праздничное настроение передается цветами не искусственно, подобно ухищрениям человеческой выделки, -- что так, непосредственно, с наивностью деревенской торговки, украшающей переносный престол, выразила его сама природа, перегрузив куст чересчур нежного оттенка розетками в стиле провинциального "помпадур".
На концах ветвей, как на розовых кустиках в горшках, обернутых в бумагу с вырезанными
зубчиками, -- кустиках, по большим праздникам распускающих на престоле тонкие свои волоконца, -- кишели полураскрытые бутончики более бледной окраски, а внутри этих бутончиков, словно на дне чаши розового мрамора, виднелись ярко-красные пятнышки, -- вот почему бутоны, в еще большей степени, чем цветы, обнаруживали особенную, пленительную сущность боярышника, которая, где бы он ни распускался, где бы он ни зацветал, могла быть только розовой. Составлявший часть изгороди и все же отличавшийся от нее, как отличается девушка в праздничном платье от одетых по-домашнему,
которые никуда не собираются, вполне готовый для майских богородичных
богослужений, он уже словно участвовал в них -- так, в новом розовом наряде,
сиял, улыбаясь, этот дивный католический куст.
