ладно, понятен... Константин Леонтьев, к примеру, когда его не цитировали умные люди,
в свое время,
не замечали, обидно, да...
но как ему было неприятно сейчас, в данную минуту, если бы он увидел какие мдки его
цитируют и берут за основу... кошмар, лучше бы не писал ничего...
думаю, что и Спаситель и Ницше испытали бы подобный стыд. Особенно Спаситель.
правда у него есть железное, вечное оправдание - он ничего не писал - писали и врали другие.
чью мысль я повторил, а ведь наверняка повторил... вечное повторение, вот.
желательно прилично упакованную найти. ищу.
Блок, ну да. Вот уж провидец, так провидец.. человек тонкого слуха, человек который слышал
скрип и скрежет небес
Предатели в жизни и дружбе,
Пустых расточители слов,
Что делать! Мы путь расчищаем
Для наших далеких сынов!
Когда под забором в крапиве
Несчастные кости сгниют,
Какой-нибудь поздний историк
Напишет внушительный труд...
Вот только замучит, проклятый,
Ни в чем не повинных ребят
Годами рожденья и смерти
И ворохом скверных цитат...
Печальная доля — так сложно,
Так трудно и празднично жить,
И стать достояньем доцента,
И критиков новых плодить...
Зарыться бы в свежем бурьяне,
Забыться бы сном навсегда!
Молчите, проклятые книги!
Я вас не писал никогда!
1908
в свое время,
не замечали, обидно, да...
но как ему было неприятно сейчас, в данную минуту, если бы он увидел какие мдки его
цитируют и берут за основу... кошмар, лучше бы не писал ничего...
думаю, что и Спаситель и Ницше испытали бы подобный стыд. Особенно Спаситель.
правда у него есть железное, вечное оправдание - он ничего не писал - писали и врали другие.
чью мысль я повторил, а ведь наверняка повторил... вечное повторение, вот.
желательно прилично упакованную найти. ищу.
Блок, ну да. Вот уж провидец, так провидец.. человек тонкого слуха, человек который слышал
скрип и скрежет небес
Предатели в жизни и дружбе,
Пустых расточители слов,
Что делать! Мы путь расчищаем
Для наших далеких сынов!
Когда под забором в крапиве
Несчастные кости сгниют,
Какой-нибудь поздний историк
Напишет внушительный труд...
Вот только замучит, проклятый,
Ни в чем не повинных ребят
Годами рожденья и смерти
И ворохом скверных цитат...
Печальная доля — так сложно,
Так трудно и празднично жить,
И стать достояньем доцента,
И критиков новых плодить...
Зарыться бы в свежем бурьяне,
Забыться бы сном навсегда!
Молчите, проклятые книги!
Я вас не писал никогда!
1908