смешное кино. Триер отдыхает. Скорцезе рулит.
смешно еще то, что неплохие (относительно) деньги
клиент-поциент заработал на книжке и этом кино.
не так много, но безопасно. и не так весело, как в молодости.
это .. напомнило старое итальянское "дамы и господа".
карлик скорцезе оттянулся. а что? весело, жизнерадостно, откровенно.
с предательством и моралью.
деньги таки пахнут.
пахнут метаквалоном и дерьмом
у каждого дела запах особый... да.
======================
а вот последние двести франков пахнут иначе ггг
===========================================
В Париже пасмурными днями
я нередко оказывался в окрестностях Плас Клиши на
Монмартре.
Оттуда в сторону Обервилье тянется
нескончаемая череда кафе, ресторанчиков,
театриков, кинозалов, галантерейных лавок,
отелей и борделей.
Это парижский Бродвей: он соответствует длинному пролету
между Сорок второй и Пятьдесят третьей улицами.
Однако Бродвей подгоняет, ослепляет, ошеломляет, он не
дает прохожему возможности остановиться,
присесть, перевести дух.
Монмартр же расслаблен,
замедлен, потерт по всем швам, он как бы не
обращает на вас внимания; в нем не столько явного
блеска, сколько тайного соблазна; он не сверкает
огнем, а тлеет невидимым пламенем.
Бродвей может заинтриговать, озадачить, подчас поразить, но в
нем нет горения, нет внутреннего накала;
он весь-- ярко расцвеченная витрина с
гипсовыми манекенами, картина райского
блаженства для рекламных агентов.
Монмартр тускл, приземлен, беспризорен, откровенно
порочен, продажен, вульгарен. Он скорее
отталкивающ, нежели привлекателен, но, как и сам
порок, заразительно отталкивающ.
Он -- прибежище населенных почти без исключения проститутками,
сутенерами, ворами и шулерами маленьких баров,
которые, даже если вы прекрасно осведомлены о их
существовании, в назначенный срок втянут вас
внутрь хищными щупальцами, чтобы сделать вас
своей очередной жертвой.
На узких улочках, протянувшихся вдоль бульвара, гнездятся отели,
самый вид которых столь зловещ, что вызывает у
вас дрожь; и тем не менее рано или поздно
наверняка придет день, когда вы проведете в одном
из них ночь, а может и неделю, а может и месяц.
Может статься, вы так привяжетесь к этим местам
что, однажды проснувшись, обнаружите, что вся
ваша жизнь неприметно потекла в другую сторону и
то, что казалось вам грязным, постыдным, убогим,
вдруг предстанет нежным, дорогим,
зачаровывающим. Этим тайным очарованием
Монмартр в огромной мере обязан, как я
подозреваю, процветающей на его тротуарах
неприкрытой торговле сексом. =
писано в 65 лет. ну... молодец.
естественно, Henry Miller прожил долгую юность. 88 лет. кто бы сомневался.
показал, как нужно гггг гггг
а вот и он сам, строен и отважен:
Larry Colwell, 1911 - 1981, photo 1957
как раз после выхода книжки
Quiet Days in Clichy (1956).
его прозу трудно сделать экранной. потому как слова, слова, слова.
смешно еще то, что неплохие (относительно) деньги
клиент-поциент заработал на книжке и этом кино.
не так много, но безопасно. и не так весело, как в молодости.
это .. напомнило старое итальянское "дамы и господа".
карлик скорцезе оттянулся. а что? весело, жизнерадостно, откровенно.
с предательством и моралью.
деньги таки пахнут.
пахнут метаквалоном и дерьмом
у каждого дела запах особый... да.
======================
а вот последние двести франков пахнут иначе ггг
===========================================
В Париже пасмурными днями
я нередко оказывался в окрестностях Плас Клиши на
Монмартре.
Оттуда в сторону Обервилье тянется
нескончаемая череда кафе, ресторанчиков,
театриков, кинозалов, галантерейных лавок,
отелей и борделей.
Это парижский Бродвей: он соответствует длинному пролету
между Сорок второй и Пятьдесят третьей улицами.
Однако Бродвей подгоняет, ослепляет, ошеломляет, он не
дает прохожему возможности остановиться,
присесть, перевести дух.
Монмартр же расслаблен,
замедлен, потерт по всем швам, он как бы не
обращает на вас внимания; в нем не столько явного
блеска, сколько тайного соблазна; он не сверкает
огнем, а тлеет невидимым пламенем.
Бродвей может заинтриговать, озадачить, подчас поразить, но в
нем нет горения, нет внутреннего накала;
он весь-- ярко расцвеченная витрина с
гипсовыми манекенами, картина райского
блаженства для рекламных агентов.
Монмартр тускл, приземлен, беспризорен, откровенно
порочен, продажен, вульгарен. Он скорее
отталкивающ, нежели привлекателен, но, как и сам
порок, заразительно отталкивающ.
Он -- прибежище населенных почти без исключения проститутками,
сутенерами, ворами и шулерами маленьких баров,
которые, даже если вы прекрасно осведомлены о их
существовании, в назначенный срок втянут вас
внутрь хищными щупальцами, чтобы сделать вас
своей очередной жертвой.
На узких улочках, протянувшихся вдоль бульвара, гнездятся отели,
самый вид которых столь зловещ, что вызывает у
вас дрожь; и тем не менее рано или поздно
наверняка придет день, когда вы проведете в одном
из них ночь, а может и неделю, а может и месяц.
Может статься, вы так привяжетесь к этим местам
что, однажды проснувшись, обнаружите, что вся
ваша жизнь неприметно потекла в другую сторону и
то, что казалось вам грязным, постыдным, убогим,
вдруг предстанет нежным, дорогим,
зачаровывающим. Этим тайным очарованием
Монмартр в огромной мере обязан, как я
подозреваю, процветающей на его тротуарах
неприкрытой торговле сексом. =
писано в 65 лет. ну... молодец.
естественно, Henry Miller прожил долгую юность. 88 лет. кто бы сомневался.
показал, как нужно гггг гггг
а вот и он сам, строен и отважен:
как раз после выхода книжки
Quiet Days in Clichy (1956).
его прозу трудно сделать экранной. потому как слова, слова, слова.
