Весна в ... облачна и скучна. Все мокро: пегие стволы платанов, можжевельник, ограды, гравий. Далеко, в бледном просвете, в неровной раме синеватых домов, с трудом поднявшихся с колен и ощупью ищущих опоры (кладбищенский кипарис тянется за ними), расплывчато очерченная гора св. Георгия менее чем когда-либо похожа на цветные снимки с нее, которые тут же туриста ожидают (с тысяча девятьсот десятого года, примерно, судя по шляпам дам и молодости извозчиков), теснясь в застывшей карусели своей стойки между оскалом камня в аметистовых кристаллах и морским рококо раковин. Ветра нет, воздух тепл, отдает гарью. Море, опоенное и опресненное дождем, тускло оливково; никак не могут вспениться неповоротливые волны.
==
Пытался послушать. Но хриплый, неприятный голос актера-диктора
убивает очарование рассказа. Почему он вспомнился? Не знаю.
Он очень характерен для ВВН, пронзителен, с улыбкой ушедшего,
ушедшей весны, ушедшей Нины (как сейчас пишут ушедшей вон..
вон из этого пошлого мира). Хрупко все и радостно было, но
очень уж мимо-летно, раз .. и все. автомобиль и муж-вдовец..
и .. рассказ.
Однако весна в японском садике выглядела хищно и нервно,
вчера, в пасмурный день, как стареющая женщина, когда-то,
еще пару месяцев назад, .. а ведь не было этих месяцев,
это поздно рожденная весна-лето, внезапно пришла и так
же внезапно кончилась, перейдя в лето. И злость сирени сродни
злости волос-змей медузы.. Возможно эта, стареющая весна,
так и не сумела стать любимой, больно все занятны непонятно чем,
вообще говоря. только не весной.
