Некоторое время мы шли молча и скоро достигли северного конца Лангелиние. Оттуда мы продолжали путь по огибающему порт узкому молу к небольшому сигнальному фонарю на его краю. Светлая розоватая полоска над северным горизонтом все еще напоминала о том, что солнце движется к востоку не так уж низко под ней. Контуры портовых строений вырисовывались со всей четкостью. Когда мы ненадолго остановились у конца мола, Вольфганг довольно неожиданно спросил:
— Веруешь ли ты в личностного Бога? Я, конечно, понимаю, что такому вопросу трудно придать ясный смысл, но направленность вопроса все же вполне понятна.
— А можно ли мне сформулировать этот вопрос иначе? — отвечал я.— Например так: можешь ли ты, или можно ли вообще относиться к центральному порядку вещей или событий так непосредственно, вступать с ним в такую глубокую связь, в какую можно вступать с душой другого человека? Я намеренно беру здесь это столь трудное для истолкования слово «душа», чтобы ты понял меня правильно. Если ты спросишь таким вот образом, я отвечу «да». И я мог бы, поскольку дело не идет здесь о моих личных переживаниях, вспомнить знаменитый текст, который всегда носил с собой Паскаль и который он начал словом «огонь»*. Но этот текст не был бы справедлив в отношении меня.
— Ты хочешь сказать, что для тебя центральный порядок может ощущаться столь же напряженно и непосредственно, как душа другого человека?
— Возможно.
— Почему ты взял здесь слово «душа», а не просто говорил о другом человеке?
— Потому что слово «душа» означает как раз центральный порядок, средоточие существа, которое по формам своего внешнего проявления может быть необозримо многообразным.
Комментариев нет:
Отправить комментарий