От века и навек всего лишенный, отверженец, ты - камень без гнезда. Ты - неприкаянный, ты - прокаженный, с трещоткой обходящий города. Как ветер, обездоленный и сирый, своей ты не прикроешь наготы и потому с роскошною порфирой готов сравнить обноски сироты. Ты, как зародыш в чреве, слаб и плох. (Зародыш еле дышит в то мгновенье, когда с тоской сжимаются колени, скрывая новой жизни первый вздох.) Ты беден, как весенний дождь блаженный, который с кровель городских течет; как помысел того, кто без вселенной в тюрьме годам и дням теряет счет; как тот больной, что счастлив неизменно, перевернувшись на бок; как растенье, у самых шпал цветущее в смятенье... Ты беден, беден, как ладонь в слезах. Собака дохнет. Замерзает птица. Ты бесприютнее вдвойне, втройне. Зверь шевельнуться в западне боится. Забытый, рад бы в угол он забиться, но ты беднее зверя в западне. Живущие в ночлежках ради Бога, не мельницы, а только жернова, но смелют и они муки немного. Один лишь ты живешь едва-едва. От века и навек всего лишенный, лицо свое ты прячешь. Ты - ничей, как роза нищеты, взращенный, блеск золота, преображенный в сиянье солнечных лучей. От всей вселенной отрешенный, тяжел ты слишком для других. Ты воешь в бурю. Ты хрипишь от жажды, звучишь, как арфа. Разобьется каждый, коснувшись ненароком струн таких. (Пер. В. Микушевича)
=================================================================
Ведь нищета — великий свет нутра.
Ты — бедный, нищетою пораженный,
Ты — камень тот, что места не найдет,
Отверженный и жалкий прокаженный,
стучащий колотушкой у ворот.
Живешь, ничем, как ветер, не владея,
едва прикрыла слава наготу.
Она еще дырявей и скупее,
чем затрапез, одевший сироту.
Бессилен Ты и голову повесил,
как тайный во девичьем чреве плод,
и судорожными тисками чресел
она ему дыханья не дает.
И беден Ты, как дождь весенний, сирый,
блаженно с неба падающий ниц,
един и беден, как тоска по миру
из вечных камер каменных темниц.
И беден Ты и счастлив, как больной,
что поудобней повернулся на бок,
бедней цветов, возросших у канавок,
когда по ним гуляет вихрь шальной,
бедней, чем мокрая от слез ладонь...
Что пред Тобой утраты и потери
и птицы, изнемогшие в пути,
и пес голодный, воющий у двери,
и тихие тоскующие звери,
которых позабыли взаперти?
И что ночлежки, нищие ночные
перед Твоею нищетой, Господь?
Не мельницы, а жерновки ручные —
и все же могут хлеба намолоть.
А Ты, лицо рукою закрывая,
из нищих нищий и совсем ничей,
Ты — роза бедности святая,
Ты — россыпь пыли золотая
в сиянье солнечных лучей.
От века родины не зная,
Ты в мире больше не бывал.
Иначе бы вставал Ты валом,
Ты воешь бурей и звучишь кимвалом,
и рушит всех играющих кимвал.
